После тяжёлой работы любая еда кажется вкусной, но Корнелия была замечательной хозяйкой, и Кевин с удовольствием съел две порции приготовленной ею на обед похлёбки, заедая её хлебом и сыром. За обедом он еще раз осмотрел уютную и чистую горницу. Здесь имелся камин, а также печка для готовки, два стола (один был заставлен всевозможной утварью и приправами, на другой хозяйка подавала еду) и добротные дубовые табуреты. На стене висели плетённая из колец кольчуга, шлем, щит и меч, а также лук и колчан со стрелами. Во время еды хозяин расспросил мальчика о том, как его принимали в монастыре, а принц поинтересовался, зачем оружейнику нужно столько дров накануне лета.
— Для моего ремесла, — объяснил Родерик. — Я сам добываю руду и сам выплавляю железо. А затем уж изготавливаю из него свои изделия.
В замке были кузницы и горновые печи, поэтому Кевин приблизительно знал основы обработки металла. И понимал, что теперь ему придется столкнуться с этим ремеслом непосредственно, раз уж он очутился в этом доме. Он думал, что после обеда сразу займется чем-то подобным, но Родерик, к удивлению принца, снял со стены свой лук со стрелами и вместе с мальчиком вышел во двор. Оружейник также осмотрел лук Кевина (подаренный королем), а затем указал ему на мишень, установленную возле забора на другом конце двора. Расстояние было значительным, но для Кевина привычным.
— Не слишком далеко для тебя? — спросил Родерик.
— Сейчас посмотрим, — пожал плечами принц и положил стрелу на тетиву.
— Только не стрельни выше забора, а то ... Ну и ну...
Звон тетивы, удар — и стрела вонзилась в центр мишени.
– Свои слова о «выше забора» беру обратно! — Родерик был явно доволен выстрелом мальчика. — Ты видела, как он стреляет?
Кевин оглянулся и увидел стоящую в дверях Корнелию. Потом посмотрел на Родерика.
— Можно ещё стрелять?
— Даже нужно. У тебя меткий глаз, сынок.
Кевину по-детски хотелось произвести впечатление на Корнелию и Родерика, и случай, что говорить, был подходящим. Пять стрел легли ровно одна под другой, а еще две — по бокам на равном расстоянии от центральной стрелы, и на мишени возникло некое подобие креста. Родерик похлопал Кевина по плечу и заявил, что хочет вспомнить молодость. Он взял свой лук, и восемь пущенных им стрел легли на мишени в виде круга, обрамлявшего крест Кевина. Принц присвистнул, но следующие свои стрелы вонзил рядом со стрелами оружейника. Родерик, похоже, был ещё не прочь пострелять, но тут Корнелия что-то сказала ему на незнакомом для принца языке. Краем глаза принц заметил, что она неодобрительно качает головой. Затем Корнелия ушла в дом, Родерик вздохнул и доверительным тоном сообщил Кевину:
— Хозяйка моя говорит, что очень меня любит, да и ты ей пришёлся по душе. Но что с луком я выгляжу слишком уж молодо... Да и ужин надо успеть сегодня заработать.
Глаза у оружейника при этом лукаво поблёскивали, и Кевин подумал, что вряд ли Корнелия именно это и говорила, и что скорей всего она говорила совсем не это. Но он просто кивнул и спросил, что нужно делать.
— Пожалуй, приведём в порядок хлев, — ответил Родерик. — Чтоб было место, где поселить твоих коров. Хотя, признаться, мне от такой радости одна морока. Ладно, пойдём к Ушастому.
Они вошли в хлев. Маленький ослик сиротливо стоял в большом пустом сарае и жевал сено. Других жильцов здесь не было. Родерик, как будто прочитав мысли мальчика, начал ему объяснять:
— Видишь ли, Кевин, я большую часть дня работаю над изготовлением кольчуг и доспехов и не слишком люблю отвлекаться на другие дела. Да и толку не будет, если сильно отвлекаться. Так вот, как поселились мы в этом доме, я сработал простенький доспех сыну одного человека с окраины города. Его зовут Майль-Пастух. Не слыхал о таком? Кевин с чистым сердцем покачал головой. Он и впрямь ничего не знал про Майля-Пастуха.
— В общем, человек он небогатый, но мы договорились, что в счёт оплаты он будет время от времени доставлять мне сыр, говядину и коровьи шкуры, а молоко его меньшой приносит нам каждый день. Вот я и не знаю, что теперь делать с королевским подарком. Коров надо пасти, заготавливать им корм, чистить у них. Оно бы ладно, но ведь и нужды особой нет. И хозяйку свою не хочу утомлять. Ей и так многое пришлось испытать... Ну да ладно, давай вынесем отсюда весь лишний хлам и будем делать перегородки.
Ослик печально наблюдал за работой мужчины и мальчика, но повеселел, когда хозяин угостил его сухарём. Родерик потрепал ослика по ушам.
— Вот Ушастый мне нужен. Хоть хворост на нём возить, хоть руду с болот, хоть что угодно.
Тут Кевин вдруг понял, что может избавить Родерика от лишних хлопот.
— Я могу дать вам совет, как быть с коровами. У нас… На моей родине те люди, у которых есть свой скот, но которым недосуг за ним ухаживать, отдают его на тёплую пору года пастухам. Те берут себе плату молоком и частью родившихся телят, а хозяев снабжают молоком, сыром, творогом и маслом, прямо как ваш Майль. Можно пастухам коров и на зиму оставить. Тогда, правда, они большую плату берут. А можно наготовить корма и держать их здесь, в хлеву. А раз пастух у вас знакомый уже есть, то поговорите с ним…
Честно говоря, Кевин знал эти скотоводческие подробности от Лионеля, который именно так и поступал. Родерику эта идея пришлась по душе.
— И то правда, что ходить далеко не надо. Пойду к Майлю и все с ним обсужу. Две коровы — шуточное ли дело...
Тут Родерик призадумался.
— А что говорил этот молодой воин, который тебя привёл, о том, что не сможет жениться, пока у него не будет пяти коров?
Кевин знал причину. Солнечный день, тёплое к нему отношение приютивших его людей и радость от простой и полезной работы, которой он занимался, привели его в весёлое настроение, и он ответил Родерику переиначенными строчками Катулла:
Ирландец он, а у ирландцев принято,
Своих дочурок на коров обменивать…*
— Ну, если на то пошло, это принято не у одних только ирландцев, — усмехнулся оружейник, и Кевин удивился, с какой легкостью Родерик понял смысл шутливого стиха, быстро произнесённого на латинском.
— Мы с ним и незнакомы почти, — признался Кевин. — Но, скорее всего, невеста Этлена тоже ирландка. А у них никто не отдаст свою дочку за юношу, у которого нет хотя бы пяти коров. А Этлен — он королевский дружинник...
— Понимаю, — кивнул Родерик. — В далекой Иберии, в дни моей молодости, юному воину несложно было приобрести себе состояние. Но здешнее королевство — мирный край.
— А вот бард Гоб мне рассказывал, — зазвенел вдруг в дверях мальчишеский голос, — что жители Ирландии только тем и заняты, что угоняют друг у друга скот, бьются из-за этого, а затем слагают о происшедшем прекрасные песни и легенды!
Всё это Мигел выпалил одним махом, на что Родерик тепло улыбнулся:
— Ну, а на еду и сон хоть немного времени оставляют?
— Думаю, да...
— А на то, чтобы помочь родителям?
— Наверное...
— Тогда беги к маме, быстро обедай, переодевайся и приходи к нам.
Мигел убежал в дом, а Родерик попросил Кевина отворить ворота.
— Вдруг приведут коров, так чтоб сразу загнали во двор, — объяснил он мальчику.
Кевин, выполнив поручение, выглянул на улицу и чуть было не вскрикнул от удивления. А причиной было то, что он увидал сразу двоих своих знакомых. Первым был Энгус, который шёл медленной усталой походкой, опасливо озираясь по сторонам. Вид у него был, как всегда, очень несчастный, и Кевину показалось, что он вот-вот заплачет. А вслед за мальчиком на коне ехал совсем молодой воин, красивый и стройный, но с очень недовольным лицом. Это был старший друг Кевина по играм, охоте и упражнениям — Мейлир, первенец стража границ Федельмида. Он первым заметил Кевина, но остался невозмутимым, и принц понял, что его уже предупредили о начале исполнения обычая. Зато Энгус сразу просветлел, как только обернулся на оклик Кевина.
– Ох, Кевин, — он сразу подбежал к другу. — Ты, я вижу, уже нашёл себе приют? Ну да, конечно, такому, как ты, это легко...
— А ты что?
— А что я? Кто меня такого примет…
— Какого — такого? — Родерик подошёл к мальчикам и вопросительно посмотрел на Мейлира. — Неужели ни в одном доме никто не захотел его приютить?
Мейлир, добродушный по натуре, сейчас явно был очень сердит.
— Уж не врал бы, — с упрёком сказал он Энгусу, соскакивая с коня, а затем обратился к Родерику:
— Я, добрый мой господин оружейник, отправился с ним на поиски приюта самым первым, а теперь вот не знаю, что и делать. Вы думаете, он хоть в один дом заглянул? С самого утра бредёт по улице, как телёнок...
— Ну-ну, Мейлир, полегче, — остепенил его Родерик, и Кевин понял, что они хорошо знакомы.
Мейлиру и самому было неловко за своё раздражение.
— Да я что? Я уже думал, что отправлюсь к епископу и спрошу, можно ли мне в мои годы усыновить мальчика из королевских детей? Ты не сердись, приятель, — он дружески хлопнул Энгуса по плечу, — но я на коне, и то устал шататься без дела по улицам, а что о тебе говорить?
Энгус ничего не отвечал. Признаваться в том, что ему страшно, он не хотел, а от всего происходящего мальчику делалось просто невыносимо горько. Энгус не выдержал, и две предательские слезинки скатились по его щекам. Мейлиру стало совсем неудобно, а Кевин искренне не знал, как помочь своим друзьям.
К воротам подбежал Мигел — и сразу убежал, поскольку Родерик послал его за Корнелией. А затем оружейник, который уже очень нравился принцу, совершил поступок, за который Кевин полюбил его на всю жизнь. Он подошёл к Энгусу, положил руку ему на плечо, затем потрепал по сбившимся русым волосам и промолвил:
— Оставайся, парень, у меня. Где двое, там и третий. Если хочешь, конечно.
Энгус захлюпал носом и закивал головой. Может, думал он, оружейник и не такой славный человек, как сейчас кажется, но ведь рядом будет Кевин, а с ним ему ничего не страшно...
— Вот и хорошо, — улыбнулся Родерик, но тут же посерьёзнел. Погоди, а за тебя мне тоже дадут две коровы?
— И всё остальное, что обещал король! — ответил за Энгуса сразу повеселевший Мейлир. — Вот золотые монеты, а коров, муку и мёд я мигом доставлю!
— Только вначале зайди ко мне пообедать, — ответил Родерик, пряча мешочек за пазуху и покачивая головой. — И кольчугу примеришь. Ты ведь в городе надолго не задержишься?
— Теперь уже не задержусь! — засмеялся Мейлир.
Все вместе они направились к дому, откуда вышли им навстречу Мигел с Корнелией. Родерик заговорил с ними, знакомя с Энгусом, и в это время Мейлир слегка наклонился к Кевину и прошептал:
— С меня причитается, Воронёнок! Ведь не заметь тебя твой приятель...
— Т-ш-ш-ш... Тихо.
Мейлир кивнул и замолчал, последовав за Корнелией, которая вела Энгуса в дом и что-то ласково ему говорила.
Остаток дня пролетел незаметно. Мейлир ускакал, а Родерик объяснил мальчикам, что нужно сделать загон во дворе, поскольку четыре коровы в хлеву никак не поместятся. Вчетвером они дружно вбивали в землю опорные столбы, затем таскали и крепили тонкие жерди. Корнелия, как и утром, работала в саду и на грядках. К тому времени, когда Этлен и Мейлир пригнали коров, работа была почти завершена. Вместе с воинами прибыл и монах, ведя гружённого мешками ослика. Кевин обрадовался, узнав в монахе брата Давида, а в ослике — Хрума. Брат Давид привёз муку и мёд, обещанные семьям, приютившим мальчиков. Энгус и Кевин познакомили монаха с Родериком, Корнелией и Мигелом, показали построенный загон и помещённых в нём коров, а после простились, договорившись в скором времени увидеться в монастыре.
А за ужином Родерик, ставший вдруг обладателем целого стада и всерьёз этим озадаченный, обратил свои размышления в шутку. Подмигнув мальчикам, он промолвил:
— Ну что ж, парни, если вдруг кто из вас вздумает влюбиться в ирландскую девушку, то можно не тревожиться. Хоть сейчас иди и сватайся…
Ребята низко опустили головы, а Корнелия снова что-то сказала мужу на незнакомом Кевину языке, явно неодобрительно.
— Шучу, шучу! — отмахнулся тот. — Не сердись.
* Кевин переиначивает строчки из стихотворения римского поэта Катулла «Эгнацию».
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Пасторы в ошейнике дьявола. Глава 5. Помпадуру нужны фавориты - Николай Погребняк В книге рассказывается о том, с какой целью Западные религиозные организации тратят сотни тысяч долларов на создание своих реабилитационных центров для наркоманов на базе российских протестантских церквей, и о пасторах, ради их денег ставших \"Иванами, родства не помнящими\".
Поэзия : В Австралии на улицах Сиднея (стих Веры Кушнир) - Надежда Горбатюк Несколько лет назад в баптистской церкви в Кристал Паллас на юге Лондона подходило к концу утреннее воскресное служение. В это время в конце зала встал незнакомец, поднял руку и сказал: «Извините, пастор, могу я поделиться небольшим свидетельством?» Пастор взглянул на часы и ответил: «У вас есть три минуты.» Незнакомец сказал: «Я лишь недавно переехал в этот район, я раньше жил в другой части Лондона. Сам я из Сиднея, Австралия. И несколько месяцев назад я навещал родственников и прогуливался по Джордж Стрит. Это - улица в Сиднее, которая пролегает от бизнес кварталов до Рокса. И странный седовласый мужичок вышел из магазина, сунул мне в руку брошюру и сказал: «Извините меня, сэр, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, пошли бы вы на Небеса?». Я был потрясен этими словами. Никто мне никогда этого не говорил. Я вежливо поблагодарил его и всю дорогу в самолете до Хитроу я был озадачен этим. Я позвонил другу, который жил неподалеку от моего нового места жительства, и, слава Богу, он оказался христианином. Он привел меня ко Христу. Я - христианин и хочу присоединиться к вашему собранию.» Церкви обожают такие свидетельства. Все аплодировали, приветствуя его в собрании.
Тот баптистский пастор полетел в Аделаиду в Австралии на следующей неделе. И десять дней спустя посреди трехдневной серии собраний в баптистской церкви в Аделаиде к нему подошла женщина за консультацией. Он хотел удостовериться в каком положении она находится перед Христом. Она ответила: «Я раньше жила в Сиднее. И всего пару месяцев назад я посещала друзей в Сиднее, и в последние минуты делала покупки на Джордж Стрит, и странный небольшого роста седовласый старичок вышел из дверей магазина, подарил мне брошюру и сказал: «Извините меня, мадам, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на небеса?» Меня взволновали эти слова. Вернувшись в Аделаиду, я знала, что в квартале от меня находится эта баптистская церковь, я разыскала пастора, и он привел меня ко Христу. Так что, сэр, я христианка.» На этот раз этот лондонский пастор был очень озадачен. Уже дважды за две недели он услышал одно и то же свидетельство.
Затем он полетел проповедовать в баптистскую церковь Маунт Плезант в Перте. И когда его серия семинаров подошла к концу, пожилой старейшина церкви повел его обедать. Пастор спросил: «Старина, как ты получил спасение?» Он ответил: «Я пришел в эту церковь в пятнадцать лет через Бригаду Мальчиков. Но я никогда не посвящал себя Иисусу, просто запрыгнул в фургон вместе со всеми. Из-за своей деловой хватки я достиг влиятельного положения. Три года назад я был в деловой поездке в Сиднее, и надоедливый несносный старичок вышел из дверей магазина, дал мне религиозный трактат (дешевая макулатура!) и пристал ко мне с вопросом: «Извините меня, сэр, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на небеса?» Я пытался сказать ему, что я баптистский старейшина, но он меня не слушал. Всю дорогу домой до Петра я кипел от злости. Я рассказал это пастору, думая, что он поддержит меня, а мой пастор согласился с ним. Он годами волновался, зная, что у меня нет взаимоотношений с Иисусом, и он был прав. Таким образом, мой пастор привел меня к Иисусу всего три года назад».
Лондонский проповедник прилетел обратно в Великобританию и выступал на Кессекском съезде в округе Лэйк и рассказал эти три свидетельства. По окончании его семинара четыре пожилых пастора подошли и сказали: «Кто-то из нас получил спасение 25, кто-то 35 лет назад через того же мужчину небольшого роста, который дал нам трактат и задал тот вопрос».
Затем на следующей неделе он полетел на подобный Кессекский съезд миссионеров на Карибах и поделился этими свидетельствами. В заключении его семинара три миссионера подошли и сказали: «Мы спаслись 15 и 25 лет назад через тот же вопрос того невысокого мужчины на Джордж Стрит в Сиднее.»
Возвращаясь в Лондон, он остановился в пригороде Атланты Джорджия, чтобы выступить на конференции корабельных капелланов. Когда подошли к концу три дня, в течение которых он поджигал тысячи корабельных капелланов для завоевания душ, главный капеллан повел его на обед. И пастор спросил: «Как вы стали христианином?» Тот ответил: «Это было чудо! Я был рядовым на военном корабле Соединенных Штатов и жил распутной жизнью. Мы проводили учения на юге Тихого океана и пополняли запасы в доке Сиднейского порта. Мы с лихвой оторвались в Кингз-Кросс, я был пьян в стельку, сел не на тот автобус и сошел на Джордж Стрит. Когда я вышел из автобуса, я подумал, что вижу приведение: пожилой седовласый мужичок выскочил передо мной, всунул мне в руку брошюру и сказал: «Матрос, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на Небеса?» Страх Божий обрушился на меня тут же. От шока я протрезвел и побежал обратно на корабль, разыскал капеллана, который привел меня ко Христу, и я вскоре начал готовиться для служения под его руководством. И вот под моим руководством сейчас свыше тысячи капелланов и мы сегодня помешаны на завоевании душ.»
Шесть месяцев спустя этот лондонский проповедник полетел на съезд 5000 индийских миссионеров в отдаленном уголке северо-восточной Индии. Человек, отвечавший за съезд, скромный нерослый мужчина, повел его к себе на незатейливый обед. Проповедник спросил: «Как вы, будучи индусом, пришли ко Христу?» Тот ответил: «Я находился на очень привилегированной должности, работал в индийской дипломатической миссии и путешествовал по миру. Я так рад прощению Христа и тому, что Его кровь покрыла мои грехи. Мне было бы очень стыдно, если бы люди знали, в чем я был замешан. Одна дипломатическая поездка занесла меня в Сидней. Перед самым отъездом я делал покупки, и, обвешанный пакетами с игрушками и одеждой для моих детей, я шел по Джордж Стрит. Обходительный седовласый мужичок вышел передо мной, предложил мне брошюру и сказал: «Извините меня, сэр, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на Небеса?» Я поблагодарил его, но это взволновало меня. Я вернулся в свой город и нашел индусского священника, но он не мог мне помочь, зато он дал мне совет: «Просто чтобы удовлетворить свое любопытство, пойди и поговори с миссионером в миссионерском доме в конце улицы». Это был судьбоносный совет, потому что в тот день миссионер привел меня ко Христу. Я немедленно бросил индуизм и начал учиться для служения. Я оставил дипломатическую службу, и вот я, по благодати Божьей, руковожу всеми этими миссионерами, и мы завоевываем сотни тысяч людей для Христа».
Наконец, восемь месяцев спустя, баптистский пастор Кристал Палас служил в Сиднее, в его южном пригороде Гаймейр. Он спросил баптистского служителя: «Знаете ли вы невысокого пожилого мужчину, который свидетельствует и раздает трактаты на Джордж Стрит?» Он ответил: «Знаю, его зовут мистер Генор, но я не думаю, что он все еще этим занимается, он слишком слаб и стар.» Проповедник сказал: «Я хочу с ним встретиться.»
Два вечера спустя они подошли к небольшой квартирке и постучались. Невысокий, хрупкий мужчина открыл дверь. Он усадил их и заварил чай, но был на столько слаб, что из-за дрожания расплескивал чай на блюдце. Лондонский проповедник поведал ему все истории, произошедшие за последние три года. Слезы текли по глазам невысокого старичка. Он сказал: «Моя история такова: я был рядовым матросом на австралийском военном корабле и вел распутную жизнь, но в моей жизни наступил кризис, я на самом деле зашел в тупик. Один из моих коллег, чью жизнь я буквально превращал в ад, оказался рядом, чтобы помочь мне. Он привел меня к Иисусу, и за сутки моя жизнь перевернулась, ночь превратилась в день, я был так благодарен Богу! Я обещал Ему, что буду делиться Иисусом в простом свидетельстве по меньшей мере с десятью людьми в день, как Бог будет давать мне силу. Иногда я был болен и не мог этого делать, но тогда в другие разы я наверстывал. Я не был параноиком в этом, но я делал это свыше сорока лет, а когда я вышел на пенсию, самым лучшим местом была Джордж Стрит – там были сотни людей. Я получал множество отказов, но многие люди вежливо брали трактаты. Сорок лет занимаясь этим, я до сегожняшнего дня ни разу не слышал об обращении хоть одного человека к Иисусу.»
Я бы сказал, что это точно посвящение. Это должна быть чистая благодарность и любовь к Иисусу, чтобы делать это, не слыша ни о каких результатах. Моя жена Маргарита сделала небольшой подсчет. Этот, не обладавший харизмой баптистский мужичок, повлиял на 146100 человек. И я верю, что то, что Бог показывал тому баптистскому проповеднику, было лишь самой верхушкой верхушки айсберга. Только Бог знает, сколько еще людей было приведено ко Христу.
Мистер Генор умер две недели спустя. Можете ли вы себе представить, за какой наградой он пошел домой на небеса? Я сомневаюсь, что его портрет мог бы когда-нибудь появиться в журнале Харизма. Вряд ли бы о нем когда-нибудь появилась похвальная статья с фотографией в журнале Билли Грэма «Решение», какими бы прекрасными ни были эти журналы. Никто, за исключением небольшой группы баптистов на юге Сиднея, не знал о мистере Геноре. Но я скажу вам - его имя было знаменито на Небесах. Небеса знали мистера Генора, и вы можете себе представить приветствия и красную ковровую дорожку и фанфары, которые встретили его дома!
